В каком веке крым вторглись готы. Готы в крыму. Крымские готы как объект криптоэтнологии

). Ареал расселения готов в Крыму также не до конца ясен. В разное время они обитали на Керченском полуострове и в южной части Крыма, которая впоследствии именовалась Готия (средневековое христианское княжество Феодоро).

Появление и жизнь готов в Крыму

Готы оказались в Крыму в ходе миграций поздней античности , в III веке нашей эры. Вероятнее всего, по языку и культуре крымские готы были ближе к своим соседям остготам , жившим в северном Причерноморье, нежели к вестготам . В Крыму готы быстро захватили и ассимилировали остававшихся там скифов и заняли весь полуостров, кроме Херсонеса . В конце III века готы взяли под контроль Боспорское царство и встроились в его элиту, сохраняя традиции военной демократии . Отряды готов нанимались на службу к Римской империи, участвовали в различных военных походах. Среди готов быстро распространилось христианство (арианство). К середине IV века после упадка Боспорского царства готы стали главной политической силой на полуострове.

Се бо готские красные девы въспеша на брезе Синему морю (т. е. Азовскому). Звоня рускым златом, поют время Бусово, лелеют месть Шаруканю.

Тем не менее до полного порабощения дело и на этот раз не дошло. Готы не только продолжали заниматься традиционными видами деятельности, но и торговали, нередко пересекая с ценным товаром половецкие степи. Так, в «Житии Антония Римлянина» мы встречаем известие о прибытии в Новгород в первой половине XII в. некоего крымского гота, владевшего греческим и русским языками (Новгородские летописи, 1879, 187-188), из чего можно сделать вывод, что гость посещал русские земли неоднократно, то есть между двумя единоверными государствами связи были более или менее постоянными.

В XIII-XIV вв. в истории готов все большую роль начинают играть генуэзцы, основавшие в 1266 г. колонию в Кафе и купившие у татар обширную прилегающую территорию. Они продвигались вдоль Южного берега, а с 1365 г. стали вне конкуренции в торговле и политическом влиянии в этой части Крыма. И в 1380-х гг. они договорились с ханом Мамаем о разделе Крыма; готы получили при этом территорию от Балаклавы до Алушты, за исключением ряда крепостей: Форы (Форос), Хихинео (Кикинеиз), Лупико (Алупка), Мусакори (Мисхор), Ореанда, Джалита, Сикита (Никита), Горзовиум, Партените, Ламбадие (Биюк-Ламбат и Кучук-Ламбат), Луста (Алушта), оставшихся за генуэзцами (Малицкий Н. В., 1933, 6). Новая область стала при этом называться «Капитанство Готия » (Капитанатус Готиэ). Ясно, что итальянцы получили лишь узкую полоску берега; горы и леса к северу от Ялты, сердце старой Готии, остались в целости и независимости. Во главе её по-прежнему остался князь (он мог быть и греческого происхождения), обязанный данью татарам и вассалитетом Трапезунду . О сохранении им власти согласно свидетельствует надпись 1427 г. на плите из Каламиты: «Князь Алексей из Феодоро воздвиг крепость и церковь Св. Константина и Елены» (Малицкий Н. В. , 1933, 25 - 32). Этот же князь Алексей позднее положил начало возврату приморских земель. Умный и энергичный политик, он стал инициатором тесного сотрудничества Феодоро с крымским ханом, также опасавшимся и генуэзцев, и стамбульских турок. При нем было возвращено прежнее значение захиревшему было порту Каламите, расширены границы города. За год до смерти (1434 г.) князь вернул готам бухту Символов (Балаклавская) и крепость Чембало, отнятую у них генуэзцами за 66 лет до того. Борьба за побережье продолжалась и позже, чему способствовал рост престижа княжеского дома - дочь князя вышла замуж за Давида Комнина, ставшего вскоре императором Трапезунда. «Сеньором Феодоро» стали итальянцы именовать уже сына Алексея, занявшего престол отца (его имя до нас не дошло, но татары именовали молодого властителя Олу-бей, то есть Большой князь). Князем величали его и русские. Брак с членом княжеского дома, близкородственного константинопольским Палеологам и трапезундским Комнинам, отныне мог считаться честью для представителя любой христианской династии - и мангупская княжна, дочь Олубея, стала женой Стефана Великого, а Иван III вел переговоры с князем Исайко , её братом, о браке другой княжны с московским царевичем. Укрепив таким образом свои политические позиции, князья Феодоро могли после завоевания Константинополя турками (1453 г.) вступить в серьезный конфликт с итальянцами. Генуэзцы разработали план полного подчинения себе готов. В конфликте победили германцы, и уже в 1458 г. в официальном документе, составленном в канцелярии Кафского консулата, готский князь (Dominus theodori) был признан одним из четырех «черноморских государей» (Braun F., 1890, 34). Это свидетельствовало и о признании того важного факта, что, опираясь на мощную армию, готы, эти прирожденные мореплаватели, вернули себе значительную часть южнобережных крепостей и портов.

Однако этот всплеск былого величия Готии был последним перед её окончательным падением. В 1475 г. Кафу взяли турки; осадили они и Мангуп. Установив на примыкавших к главным воротам высотах легкую и осадную артиллерию, они подвергли столицу непокорных готов разрушительному обстрелу - впервые в её истории. Тем не менее она держалась около трех месяцев и сдалась, лишь когда иссякло продовольствие. Турки, обещавшие помиловать горожан, устроили дикую резню - об этом говорят братские могилы казненных мангупцев. Тем не менее княжеский род уцелел; сохранился и старый титул князей. Мы встречаем их имена в числе вассалов султана и послов Стамбула в Москву: князя Кемальби, его сына Мануэля, очевидно христианина (Карамзин Н. М., т. I, с. VII, примеч. 105), в Москве же проводит последние годы жизни князь Скиндер (Александр) Мангупский (там же, с. VII, 115, примеч. 233, 235, 236). Но это уже был последний упомянутый в известных нам источниках князь, хотя линия их продолжалась в боярских родах Головиных и Ховриных - сын мангупского князя Стефана Ховры (ум. в 1400 г.), брат топарха Алексея (ум. в 1428 г.), стал членом этого рода (Бархатная книга , 1797, 270). Само же княжество безвозвратно пало; города Мангуп, Чембало, Каламита и все их земли вошли в Мангупский кадылык султана; Каламиту при этом переименовали в Инкерман, Чембало - в Балаклаву, столицу же - в Мангуп-Кале. Последняя сохранила своё значение лишь как крепость; торговля и ремесло здесь быстро пришли в упадок. Виной тому было её новое, периферийное положение - вдали от турецких торговых магистралей. Город дважды выгорает - в 1493 и 1592 гг. … Однако в столице и других городах готское население отнюдь не представляло собой всего народа и даже большей части его. Основная масса готов-крестьян в отличие от горожан, не подвергшихся в XV в. ни эллинизации, ни тюркизации, продолжала жить в глухих горных селениях, поддерживая минимальные связи с внешним миром, сохраняя свою древнюю культуру, свой язык. Процесс ассимиляции крымских готов продолжался несколько столетий. Последние эпиграфические данные о готах в Крыму относятся к IX веку , к этому времени слово «гот» превратилось в личное имя (вероятно, указывавшее на происхождение). Название «Готия» применительно к юго-западному Крыму продержалось на протяжении всего Средневековья . В частности, в XIII-XIV генуэзцы называли свои владения в западной части южного берега Крыма Приморской Готией (Gothia Maritima), также Готией часто именовалось княжество, более известное в исторической литературе как Феодоро . По словам минорита Вильгельма де Рубрука , следовавшего в 1253 году из Константинополя к татарам, он видел на южном побережье Крыма замки, в которых «было много готов, язык которых тевтонский (teutonicum )».

Расположенная в Крыму православная епархия Константинопольского патриархата носила название Кафинско -Готской вплоть до 1798 года , когда после выселения греков из Крыма в северное Приазовье (район Мариуполя) епархия была ликвидирована.

Крымские готы как объект криптоэтнологии

- писал Бусбек. На основании беседы-опроса Бусбек создал краткий словарь крымско-готского языка (около 80 слов). При этом, непосредственно Крымский полуостров Бусбек не посещал, а беседа происходила в Стамбуле . Собеседники сообщили Бусбеку, что крымские ханы набирают для своего войска из числа готов отряд пехоты численностью 800 человек.

В 1606 году энциклопедист-гугенот Жозеф Жюст Скалигер писал, что крымские готы читают Ветхий и Новый Завет «по буквам алфавита Вульфилы ».

Ни до, ни после Бусбека крупных письменных памятников готского языка в Крыму не было обнаружено. В греческой эпиграфике Крыма представлены немногочисленные реликтовые имена германской этимологии.

Последнее упоминание о потомках готов относится к концу XVIII века. Когда католический архиепископ Станислав Богуш-Сестренцевич , посещавший Крым и Мангуп в 1780-1790 годах, встретив там несколько семейств, язык, обычаи и внешний вид которых отличался от окрестных племён, - пришёл к выводу, что это готы.

См. также

• Сувук-Сув (Суук-Су) - древний могильник, предположительно готский.
• Феодоро - средневековое княжество с православным эллинизированным населением, в европейских источниках ассоциировавшееся с крымскими готами.

Напишите отзыв о статье "Крымские готы"

Примечания

Источники

• . Книга познания мира.

Литература

• Васильев A.A. Готы в Крыму. Известия ГАИМК. 1921.
• Пиоро И. С. Крымская Готия. Очерки этнической истории населения Крыма в позднеримский период и раннее средневековье. - Киев: Лыбидь, 1990. - 200 с.
• Айбабин А. И. Этническая история ранневизантийского Крыма /А. И. Айбабин. - Симферополь: Дар, 1999. - 475 с.
• Заморяхин А. // Исседон: альманах по древней истории и культуре. - Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та, 2003. - Т. 2. - С. 171-183.
• Вольфрам Хервиг Готы. От истоков до середины VI века (опыт исторической этнографии). - СПб.: Ювента, 2003. - 654 с.
• Фадеева Т. М., Шапошников А. К. Княжество Феодоро и его князья. - Симферополь: Бизнес-Информ, 2005. - 280 с.
• От киммерийцев до крымчаков: Сб. Под ред. И. Н. Храпунова, А. Г. Герцена. - Симферополь: Доля, 2006. - 288 с.
• Щукин М. Б. Готский путь. Готы, Рим и Черняховская культура. - СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербуржского государственного университета, 2006. - 576 с.
• Ганина Н. А. Крымско-готский язык. - СПб: «Алетейя», 2011. - 288 с.
• Скардильи П. Готы: язык и культура. - СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2012. - 388 с.
• Rich. Loewe Die Reste der Germanen am Schvarzen Мееге. - Наllе. 1896.
• Heather, Peter J. The Goths. - Blackwell. 1998. pp. 52-55.
• Heather, Peter J. The Goths in the Fourth Century. - Liverpool University Press, 1991.
• Kulikowski, M. Rome"s Gothic Wars: From the Third Century to Alaric. - Cambridge Univ. Press. 2006. pp. 111.
• Wolfram, H. (Thomas J. Dunlop, tr) History of the Goths. - Univ. of California Press. 1988. pp. 261.

Отрывок, характеризующий Крымские готы

– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.

Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.

Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.

Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.

Племя готов удивительно долго продержалось на территории Крыма. Они исчезли лишь в 17-м веке, когда полуостров был захвачен Османской империей.

Влияние готов

Среди ученых-историков ходит версия по которой именно готы стали катализатором Великого переселения народов. Это они вытеснили с родных земель вандалов и ругов. Готы разговаривали на собственном языке, а алфавит у них появился лишь в 4 веке, да и то благодаря легендарному епископу Вульфиле. Кстати, он еще и Библию перевел на готский язык, благодаря чему готы стали первым из всех германских племен, обратившихся в христианство.

Любому человеку, который хоть немного знаком с историей, известно, что готы знамениты своим противостоянием с Римской империей. Именно они громили легионы, завоевали обширные земли, а вождь Аларих и вовсе сумел захватить Вечный город. Правда, хоть какой-то выгоды ему это не принесло. Ну, а после «темных временем» пришла эпоха Ренессанса, которая вознесла до небес классический античный стиль, а термин «готика» стал синонимом истинного варварства.

«Страна сорока замков»

Двинувшись к низовьям Вислы, племена готов заставили срываться с обжитых земель другие народы. Целые орды варварских племен потянулись на запад и юг. Угасающая Римская империя ничего не могла противопоставить новым противникам. Ослабевший сенат вкупе с инфантильным императором Гонорием лишь безвольно смотрели как дикари бесчинствовали на их земле.

Быт готов. (wikipedia.org)

После падения Римской империи готы сумели распространить свое влияние на обширную территорию — от Восточной Европы вплоть до Поволжья и, соответственно, Крыма.

На полуострове, кстати, готов ждал далеко не теплый прием. Только после длительных войн им удалось покорить аланов (сарматское тюркоязычное кочевое племя ). Вскоре уже объединенное племя начало совершать опустошительные набеги вглубь полуострова. Если покопаться в исторических источниках того времени, то можно обнаружить, что современники иногда называли их гото-аланами.

Постепенно готы расселились на южной части Крыма, а также перебрались на Керченский полуостров. Но их спокойную жизнь прервала очередная волна варваров. На сей раз в Европу хлынули азиатские кочевники гунны. Готы, которые к тому времени имели тесные контакты с Византийской империей, оказались далеко не в самом выгодном положении. Их оплотом стала крепость Дорос (современный туристический объект Мангуп-кале ). Изолированное горное плато обладало всем необходимым как для мирной жизни, так и для военной (источники с питьевой водой, а также запасы провианта позволили бы крепости выдержать очень долгую осаду). Но гунны, пройдя огненным вихрем, быстро погасли и жизнь готов вернулась в привычное русло.

Интересно то, что Византия всячески поддерживала союз с германским племенем. Представители интеллектуальной элиты были частыми гостями в Крыму. И даже опальный император Юстиниан II выбрал земли готов для ссылки. Из-за того, что германцы на своей территории возводили крепости, соседние народы называли Готию «Страной сорока замков».

Битва. (wikipedia.org)

Но вот постоянным, изматывающим нашествиям татар и половцев крымские готы ничего не смогли противопоставить. Поэтому начиная с 12-го века они стали платить кочевникам дань. Это, кстати, зафиксировано в «Слове о полку Игореве». Там готы преподносятся как народ, страдающий от чужеземного ига. Хоть времена для готов были не самые лучшие, они продолжали активно заниматься торговлей. Причем не только с соседними государствами, но даже с Великим Новгородом.

Вскоре на мировой арене появляется новый игрок — Трапезундская империя, которая всеми силами попыталась навязать соперничество Византии. И пока готы присматривались к этому противоборству, предприимчивые генуэзцы выкупили земли у Кафы (современная Феодосия). Вскоре, договорившись с ханом Мамаем, итальянцы развернулись еще сильнее — образовывали хоть маленькое, но все же княжество Феодоро. Правда, у этого государства было и второе название — «Княжество Готия», вот только самих крымских готов генуэзцы заставили перебраться чуть ли не в плотную к горам. Соответственно, все германские крепости оказались в руках выходцев с аппенинского полуострова, а первоначальная Готия оказалась разделенной на две части.

Надо отдать должное германцам, даже несмотря на такое развитие сюжета они не сдались и не слились с генуэзцами. Готы с упрямым постоянством продолжили возводить свои фирменные крепости, называемые исарами и потихоньку, словно тайком, возвращать утраченную территорию. К тому же, они охотно, а главное успешно прибегали к дипломатии. Более того дочь князя Готии вышла замуж за императора Трапезунда. И когда казалось, что вскоре крымские готы вернут было положение в мире, пришли турки.

В 1475 году османы сначала покорили Кафу, а затем и Дорос. После такого сокрушительного поражения крымские готы уже не смогли оправиться, а их государство развалилось. Турки, не теряя времени зря, быстро присоединили эти территории к своей империи и забыли про них. Ну, а готы оказались в самом захолустье турецкого государства и постепенно угасли.

Лишь только княжескому роду удалось на какое-то время отсрочить кончину. Готские князья-эмигранты осели в Москве и «наследили» в барской семье Головиных.

В горных, труднодоступных местах полуострова еще в течение пары веков обособленно жили готы-крестьяне, но постепенно и они поддались ассимиляции.

Мечта о «Готенланде»

В 18−19 веках этнографы, проводившие исследования населения Крыма выявили, что среди «аборигенов» встречаются совершенно нетипичные люди, которых по антропологическим признакам можно было «увязать» с готами. Поэтому рождается теория о том, что германцы каким-то образом сумели сохранится на территории полуострова.

Крым. (wikipedia.org)

Мимо этой версии ну никак не могли пройти нацистские ученые. Они зацепились за нее и стали говорить о том, что Крым должен быть присоединен к Рейху и обзавестись названием «Готенланд» (земля готов). В общем, у немцев был отличный повод предъявить свои исторические права на землю далеких предков.

В 1942 году на полуостров отправилась экспедиция, в ее задачи входило исследование Бахчисарая и Мангупа. По ее результатам Гитлер лично велел отдать Крым немецким эмигрантам. И переселенцы отправились осваивать исторические земли. Но из этой затеи ничего не вышло. Вторую Мировую Гитлер проиграл, а немцев из Крыма быстренько депортировали. Так что Симферополь остался Симферополем, а не «Готенбургом» (город готов), а Севастополь — Севастополем, а не «Готенсхафеном» (гавань готов). Ну и конечно Крым, а не «Готенленд».

Сейчас о существовании германского государства на полуострове напоминают лишь многочисленные археологические памятники, которые пользуются большой популярностью у туристов.

Ранее слово «гот» из этнонима перешло в личное имя (найдено на одном из надгробий). Вероятно, они постепенно были ассимилированы греками, достаточно долго сохраняя готский язык (подробнее см. крымско-готский язык ). Ареал расселения готов в Крыму также не до конца ясен. В разное время они обитали на Керченском полуострове и в южной части Крыма, которая впоследствии именовалась Готия (средневековое христианское княжество Феодоро).

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  Готы оказались в Крыму в ходе миграций поздней античности , в III веке нашей эры. Вероятнее всего, по языку и культуре крымские готы были ближе к своим соседям остготам , жившим в северном Причерноморье, нежели к вестготам . В Крыму готы быстро захватили и ассимилировали остававшихся там скифов и заняли весь полуостров, кроме Херсонеса . В конце III века готы взяли под контроль Боспорское царство и встроились в его элиту, сохраняя традиции военной демократии . Отряды готов нанимались на службу к Римской империи, участвовали в различных военных походах. Среди готов быстро распространилось христианство (арианство). К середине IV века после упадка Боспорского царства готы стали главной политической силой на полуострове.

  Се бо готские красные девы въспеша на брезе Синему морю (т. е. Азовскому). Звоня рускым златом, поют время Бусово, лелеют месть Шаруканю.

  Готы не только продолжали заниматься традиционными видами деятельности, но и торговали, нередко пересекая с ценным товаром половецкие степи. Так, в «Житии Антония Римлянина » встречается известие о прибытии в Новгород в первой половине XII в. некоего крымского гота, владевшего греческим и русским языками (Новгородские летописи, 1879, 187-188), из чего можно сделать вывод, что гость посещал русские земли неоднократно, то есть между двумя единоверными государствами связи были более или менее постоянными.

  В XIII-XIV вв. в истории готов все большую роль начинают играть генуэзцы, основавшие в 1266 г. колонию в Кафе и купившие у татар обширную прилегающую территорию. Они продвигались вдоль Южного берега, а с 1365 г. стали вне конкуренции в торговле и политическом влиянии в этой части Крыма. И в 1380-х гг. они договорились с ханом Мамаем о разделе Крыма; готы получили при этом территорию от Балаклавы до Алушты, за исключением ряда крепостей: Форы (Форос), Хихинео (Кикинеиз), Лупико (Алупка), Мусакори (Мисхор), Ореанда, Джалита, Сикита (Никита), Горзовиум, Партените, Ламбадие (Биюк-Ламбат и Кучук-Ламбат), Луста (Алушта), оставшихся за генуэзцами (Малицкий Н. В., 1933, 6). Новая область стала при этом называться «Капитанство Готия » (Капитанатус Готиэ). Ясно, что итальянцы получили лишь узкую полоску берега; горы и леса к северу от Ялты, сердце старой Готии, остались в целости и независимости. Во главе её по-прежнему остался князь (он мог быть и греческого происхождения), обязанный данью татарам и вассалитетом Трапезунду . О сохранении им власти согласно свидетельствует надпись 1427 г. на плите из Каламиты: «Князь Алексей из Феодоро воздвиг крепость и церковь Св. Константина и Елены» (Малицкий Н. В. , 1933, 25 - 32). Этот же князь Алексей позднее положил начало возврату приморских земель. Умный и энергичный политик, он стал инициатором тесного сотрудничества Феодоро с крымским ханом, также опасавшимся и генуэзцев, и стамбульских турок. При нем было возвращено прежнее значение захиревшему было порту Каламите, расширены границы города. За год до смерти (1434 г.) князь вернул готам бухту Символов (Балаклавская) и крепость Чембало, отнятую у них генуэзцами за 66 лет до того. Борьба за побережье продолжалась и позже, чему способствовал рост престижа княжеского дома - дочь князя вышла замуж за Давида Комнина, ставшего вскоре императором Трапезунда. «Сеньором Феодоро» стали итальянцы именовать уже сына Алексея, занявшего престол отца (его имя до нас не дошло, но татары именовали молодого властителя Олу-бей, то есть Большой князь). Князем величали его и русские. Брак с членом княжеского дома, близкородственного константинопольским Палеологам и трапезундским Комнинам, отныне мог считаться честью для представителя любой христианской династии - и мангупская княжна, дочь Олубея, стала женой Стефана Великого, а Иван III вел переговоры с князем Исайко , её братом, о браке другой княжны с московским царевичем. Укрепив таким образом свои политические позиции, князья Феодоро могли после завоевания Константинополя турками (1453 г.) вступить в серьезный конфликт с итальянцами. Генуэзцы разработали план полного подчинения себе готов. В конфликте победили германцы, и уже в 1458 г. в официальном документе, составленном в канцелярии Кафского консулата, готский князь (Dominus theodori) был признан одним из четырех «черноморских государей» (Braun F., 1890, 34). Это свидетельствовало и о признании того важного факта, что, опираясь на мощную армию, готы, эти прирожденные мореплаватели, вернули себе значительную часть южнобережных крепостей и портов.

  Однако этот всплеск былого величия Готии был последним перед её окончательным падением. В 1475 г. Кафу взяли турки; осадили они и Мангуп. Установив на примыкавших к главным воротам высотах легкую и осадную артиллерию, они подвергли столицу непокорных готов разрушительному обстрелу - впервые в её истории. Тем не менее она держалась около трех месяцев и сдалась, лишь когда иссякло продовольствие. Турки, обещавшие помиловать горожан, устроили дикую резню - об этом говорят братские могилы казненных мангупцев. Тем не менее княжеский род уцелел; сохранился и старый титул князей. Мы встречаем их имена в числе вассалов султана и послов Стамбула в Москву: князя Кемальби, его сына Мануэля, очевидно христианина (Карамзин Н. М., т. I, с. VII, примеч. 105), в Москве же проводит последние годы жизни князь Скиндер (Александр) Мангупский (там же, с. VII, 115, примеч. 233, 235, 236). Но это уже был последний упомянутый в известных нам источниках князь, хотя линия их продолжалась в боярских родах Головиных и Ховриных - сын мангупского князя Стефана Ховры (ум. в 1400 г.), брат топарха Алексея (ум. в 1428 г.), стал членом этого рода (Бархатная книга , 1797, 270). Само же княжество безвозвратно пало; города Мангуп, Чембало, Каламита и все их земли вошли в Мангупский кадылык султана; Каламиту при этом переименовали в Инкерман, Чембало - в Балаклаву, столицу же - в Мангуп-Кале. Последняя сохранила своё значение лишь как крепость; торговля и ремесло здесь быстро пришли в упадок. Виной тому было её новое, периферийное положение - вдали от турецких торговых магистралей. Город дважды выгорает - в 1493 и 1592 гг. … Однако в столице и других городах готское население отнюдь не представляло собой всего народа и даже большей части его. Основная масса готов-крестьян в отличие от горожан, не подвергшихся в XV в. ни эллинизации, ни тюркизации, продолжала жить в глухих горных селениях, поддерживая минимальные связи с внешним миром, сохраняя свою древнюю культуру, свой язык. Процесс ассимиляции крымских готов продолжался несколько столетий. Последние эпиграфические данные о готах в Крыму относятся к IX веку , к этому времени слово «гот» превратилось в личное имя (вероятно, указывавшее на происхождение). Название «Готия» применительно к юго-западному Крыму продержалось на протяжении всего Средневековья . В частности, в XIII-XIV генуэзцы называли свои владения в западной части южного берега Крыма Приморской Готией (Gothia Maritima), также Готией часто именовалось княжество, более известное в исторической литературе как Феодоро . По словам минорита Вильгельма де Рубрука , следовавшего в 1253 году из Константинополя к татарам, он видел на южном побережье Крыма замки, в которых «было много готов, язык которых тевтонский (teutonicum )».

  Расположенная в Крыму православная епархия Константинопольского патриархата носила название Кафинско -Готской вплоть до 1798 года , когда после выселения греков из Крыма в северное Приазовье (район Мариуполя) епархия была ликвидирована.

  Крымские готы как объект криптоэтнологии

  Писал Бусбек. На основании беседы-опроса Бусбек создал краткий словарь крымско-готского языка (около 80 слов). При этом, непосредственно Крымский полуостров Бусбек не посещал, а беседа происходила в Стамбуле . Собеседники сообщили Бусбеку, что крымские ханы набирают для своего войска из числа готов отряд пехоты численностью 800 человек.

  В 1606 году энциклопедист-гугенот Жозеф Жюст Скалигер писал, что крымские готы читают Ветхий и Новый Завет «по буквам алфавита Вульфилы ».

  Ни до, ни после Бусбека крупных письменных памятников

  Побывали на крымской земле также готы и гунны. На границах огромной Римской империи приходилось сдерживать натиск варварских племен. В конце 2-го века германское племя готов начало движение с берегов Балтийского моря на юго-восток. Это событие положило начало эпохе Великого переселения народов.

  Готы и одно из сарматских племен – аланы вторглись в Крым. Археологически засвидетельствована практически одновременная гибель почти всех поселений Крымской Скифии. Готы и аланы разорили окрестности Херсонеса, но сам город защитникам удалось отстоять. Разноплеменный готский союз более чем на столетие стал хозяином Северного Причерноморья. Тысячи пленников и несметные сокровища стали добычей варваров.

  Часть аланов и готов осели в Юго-Западном Крыму. Они занимались земледелием и скотоводством. Ученые отмечают различия в их похоронных обрядах. Аланы хоронили своих покойников в скорченном положении в ямах особой формы.

  Готы же сжигали мертвых соплеменников, а пепел предавали земле в керамических сосудах. Характерными для готских погребений являются различные изделия, украшенные орлиной головой с сильно изогнутым клювом. Постепенно среди готов начинает распространяться христианство.

  Расцвет могущества причерноморских готов приходится на середину 4 века. К этому времени они создали огромную державу, подчинившую все окрестные племена. Но вскоре пришел конец владычеству готских королей в Северном Причерноморье.

  В конце 4 века начинается вторжение кочевников – гуннов, пришедших из степей Центральной Азии. Они были прирожденными наездниками. Начиная сражение, гунны осыпали врагов тучами стрел, а затем с отчаянной храбростью схватывались в ближнем бою. Готы не смогли устоять против сильного врага. Часть покорилась гунам, а другие подались в бега. В Крыму готы и аланы нашли убежище в горах полуострова. Место их нового расселения позже стало называться Готией.

  Пройдя через Крым, гунны двинулись на запад, разоряя римские провинции. Смертельная опасность заставила объединиться различные европейские народы. Около 100 лет борьба шла с переменным успехом. Но во второй половине 5 века, потерпев сокрушительное поражение от германцев, гуны отхлынули назад, в степи Причерноморья и в Крым. Завоеватели проникли даже в горную часть полуострова, потеснив аланов, готов, и . Херсонесу удалось выстоять, но жизнь во враждебном окружении была полна лишений и опасностей.

  

  Под ударами готов и гуннов распалась великая Римская империя. Восточная её часть, отделившаяся в 395 году, просуществовала как самостоятельное государство более тысячи лет. Современные историки называют это государство Византийской империей, или просто Византией. Важное значение Византия предавала , который в то время начали называть Херсоном.

  Выгодное расположение города позволяло контролировать варварские народы Северного Причерноморья и предупреждать их вторжение в империю. В 488 году Херсон был разрушен сильным землетрясением. Император Зенон выделил большую сумму на его восстановление. Для защиты Херсона и земледельческого населения Юго-Западного Крыма Византия построила крепости, называемые теперь «пещерными городами». Основные пещерные города – Мангуп, Эски-Кермен, Чуфут-Кале и Бакла, Кыз-Кермен и Тепе-Кермен, Сюреньская крепость и Каламита.

  

  Готы, народ восточно-германской отрасли, играли значительную роль в истории Тавриды. Прародина их на нижнем течении рек Вислы и Прегеля. Под влиянием какого-то толчка готы во 2-й половине II века в большом количестве двинулись на юг под предводительством своего короля Филимера, пересекли болотистую долину реки Припяти, раздробив здесь славянские племена, и к началу III века проникли в Черноморские области. Быстро заняли они громадное пространство Черноморья от Дона до Дуная, сорганизовались в государства и тотчас же столкнулись с тогдашним культурным миром и с великой Римской империей – почти одновременно и в Придунавии, и Приднепровии и, что нам особенно сейчас интересно, в Тавриде. Самое значительное столкновение было на Дунае и нередко здесь готы угрожали целости Римской империи.

  В Тавриду готы проникли в половине III века. При археологических исследованиях могильников по берегу Черного моря, от Феодосии до Херсонеса (особенно в окрестностях Гурзуфа), были находимы в большом количестве, так называемые, деформированные черепа, которые одни относят к готам, другие к аланам. Здесь они быстро и почти беспрепятственно обосновались. События в культурных центрах Тавриды благоприятствовали им: на Боспоре шли смуты из-за престола, а Херсонес, привыкший за последние 200 лет жить под охраной Рима, в качестве области римской провинции Мезии, не оказал никакого противодействия. Риму в это время было не до Тавриды, он убрал последние войска из Таврики, оставив ее на произвол судьбы. Вся Таврида в руках готов. Скифы (таврические) с этого времени, как политическая единица, больше не существуют; они постепенно теряют свои национальные черты и сливаются с готами и другими народами. Боспор, Херсонес и др. – покорные слуги готов, Феодосия сильно падает, а Ай-Тодор замолк навсегда. Готы так крепко осели в Тавриде, что позднее являются ее автохтонами.

  В первый свой период владычества готы пользуются морскими силами Боспора и Херсонеса и разоряют, начиная с Кавказских, берега Черного моря. После первой удачи перебрасываются на Малоазиатский берег и опустошают такие города, как Трапезун (257 г.), Халкедон, Никомидию, Никею, Киос, Апамею, Прусу и др., затем на западном берегу Черного моря – города Истрос, Томи, Анхиол и др., наконец, они прорываются чрез Пропонтиду и Эгейское море в Средиземное море, опустошая острова Родос, Крит, Кипр и др.

  Завоеватели Тавриды столкнулись с культурой прежних эллинских колоний, подпали под ее влияние, но в это время в Тавриде, как и во всем греко-римском мире, происходил великий переворот в жизни – от языческой античности к христианству. Последнее захватило и готов и быстро распространилось между ними. Походы их в Малую Азию привели к непосредственному столкновению с христианами. Часто среди пленников были последователи Христа, и они в своем унижении покорили победителей своему Богу. Христианство среди крымских готов усвоено было по восточному обряду, и связи их с христианским востоком продолжаются до последних дней их истории. О христианстве готов уже в 258 году говорит неокесарийский епископ Григорий. Апостолы Евангелия у готов нам мало известны, но бесспорно, что их было много, иначе не было бы такого успеха; у Василия Великого сохранилось одно имя – Евтих. Много было у готов мучеников и мучениц, как записано в грузинских летописях (см. М.Джанашвили).

  В IV веке уже появляется в Тавриде готская епархия, и первый епископ Унила принял сан от патриарха Константинопольского Иоанна Златоуста. По смерти Унила готский вождь просит у Константинопольского патриарха нового епископа; этот факт говорит за то, что таврические готы были православные в самом начале, а не ариане, как их другие соплеменники. Религиозному обособлению готов много способствовала их политическая оторванность от главной массы готов (ариан), которая после разгрома державы Германариха (около 375 г.) гунским вождем Баламиром должна была из приднепровского «славного царство готов» уйти в пределы восточной и западной империи.

  Гунны. Гунны – тюркское племя, около 371 г. перешли Дон и громили все, что встречали на пути. Главная их масса прошла по южно-русским степям, и только незначительная их часть попала в Тавриду. Центры ее культуры уцелели, но готы, после упорной борьбы с гуннами, вошли в договорное соглашение; часть их ушла на восточный берег Керченского пролива, а большинство осело в горах полуострова, где они образовали поселения под защитой нескольких едва доступных кастелей.(5) Степи же полуострова заняли гунны, что вполне соответствовало их характеру и кочевому образу жизни.

  Близость гунской степи к Боспору сказывалась на зависимости последнего от гуннов до времени императора Юстина (518-527).

  Подъем Византии при Юстиниане (527-565) отразился и на Тавриде. Юстиниан, желая сохранить таврические области во власти империи, укрепляет их города для борьбы со степняками. Привлекает на свою сторону и готов, сооружая крепости для той же борьбы; на берегу моря, как говорит Прокопий: «построил замок, называемый Алустон (н. Алушта), и замок в Гурзувитах (н. Гурзуф)». В этих замках сохранились незначительные остатки укреплений. Исследованные могильники около этих кастелей относятся учеными к готским. Присутствие обломков византийской поливной посуды говорит о том, что здесь была византийская культура. Гото-греческое население покинуло Гурзуф и Алушту в конце XVIII века, при общем переселении в Новороссию. Прокопий называет страну готов Дори (Dori) и говорит, что она плодородна, хотя и гориста. Готы сосредотачиваются преимущественно между Судаком и Балаклавой. Эта область носит и название «Готия». В горах готы сохранили свой физический тип от смешения с тюрко-монголами. Прокопий описывает готов, как образцовых воинов и дружественных Византии; близость эта выродилась в зависимость от последней, фактически фиктивную. В этом положении готы оставались до падения Византии в 1453 году. Эта зависимость поддерживалась церковью. Готская епархия находилась в зависимости от Константинопольского патриарха даже после падения Византии.

  Тавриде вообще, а готам в частности, приходится считаться все с новыми и новыми степняками: сначала с аварами, в незначительном количестве затронувшими полуостров; затем с турками, прорвавшимися около 580 г. и причинившими много беспокойства и греческим колониям, и горным готам. В половине VII века Тавриду пытаются подчинить хазары, а в конце века на Боспоре появляется уже «тудун», наместник хазарского кагана.

  Хазары. Отсюда власть хазар распространяется на Сугдею (н. Судак) и по горному Крыму. Их роль расширяется в Тавриде, особенно при Юстиниане II (685-711). История его, полная трагических приключений, привела хазар к тому, что они принимали участие во внутренней политике Византии, а после смерти императора Херсонес находился под протекторатом хазар, но не был присоединен к их владениям.

  Совершенно другая участь Готии: она подчинена хазарам, в крепости их Доросе они поставили гарнизон и своего тудуна; но князь готский сохранил свой пост. Из истории Готии этого времени нам много сведений дает «Житие» св. Иоанна Готского, написанное в половине VIII века. Св. Иоанн, родом «из Торжища Парфениты», руководил (около 787 г.) восстанием готов против хазар. Успешное вначале для готов восстание окончилось победой хазар, и епископ был заточен в крепости Фуллы (может быть, позднее Солхат), но потом он бежал в Амастриду, где и умер; тело его привезли и похоронили в монастыре Партенита. Хазары отличались веротерпимостью и, благодаря этому качеству, готы, зависимые политически, свободно развивали свою религию. Епископия их переименовывается в митрополию с кафедрой в столице Готии, с частым пребыванием в Партенитском монастыре. Митрополия разделилась на семь епископий и захватила колоссальную территорию: большую часть Тавриды, нижнее Придонье и нижнее Приволжье. В хазарский период поднимается до тех пор почти неизвестный г. Сугдея (Судак, Солдайя, Сурожь древней Руси).

  Вторая половина VIII века полна борьбы в христианском мире между иконодулами и иконокластами, иконопочитателями и иконоборцами, сопровождавшейся ужасами гонений; иконодулы нашли убежища и в Тавриде; почти все христиане полуострова принадлежали к последним во главе с епископами св. Иоанном Готским и св. Стефаном Сурожским. В это время в Тавриде появляется громадное количество монахов, бежавших из империи; прибыв в Тавриду, они положили начало многим монастырям. К этому периоду относят возникновение многих пещерных монастырей.

  Перечислим известные многим эти забытые уголки: Шулдан, Мармара, ок. д. Шулю, Качи-Кален, Тепе-Кермен, Черкес-Кермен, Мангуп-Кале, Инкерман, Успенский скит, Бакла и мн. др.

  Про пещерножительство нужно сказать, что оно было и раньше – его можно отнести к началу христианства в Тавриде.(6)

  В первой половине IX века Готия освобождается от протектората хазар и входит в фему(7) Херсонеса с названием готских «климатов»; хазары ослабевают, вероятно, вследствие неурядиц в степях. К этому времени относится появление в Тавриде варяжских дружин, разбойничавших по берегам Тавриды (напр., кн. Бравлин).

  Хазарское владычество падает. Возникает и быстро проходить на юге России владычество мадьяр, а за ними между Доном и Дунаем появляются печенеги, в руках которых сосредоточиваются все связи Тавриды с севером.

  Нам известны связи Руси только с культурными центрами Тавриды: Херсонесом и Боспором. Возникновение Тмутараканского княжества подтверждает то, что хазары потеряли значение в Прикубании и слабы в Придонии и Поволжье. Влияние Византии расширяется по Таврическому берегу. В разряд Херсонесской фемы входит и Сугдея, только Боспор подпадает под власть нового русского княжества; херсонесская фема, а вероятно, и готы платят Византии определенную подать. Эта зависимость продолжается от XI до начала XIII в.